История:1/2/3/4/5
Но настоящий
прорыв случился в 1983-м. На экраны один за другим вышли четыре хитовых
фильма о би-боях: "Wild Style", "Style Wars", "Beatstreet" и "Graffiti
Rock". Во всех них с нескрываемым удовольствием играли, крутили брейк,
рисовали и пели наши старые знакомые - "Rock Steady Crew", "Furious Five",
Африка Бамбаатаа и множество другого веселого, дурашливого народу.
Малькольм Макларен занялся раскруткой брейкерских бригад и выпустил
первый хип-хоп клип "Buffalo Gals" - с теми же "Rock Steady Crew" в
главных ролях. Затем он снял три документальных видеофильма с основными
брейкерскими па и пустил в продажу. Пару лет спустя кто-то привез их в
Совок - и началось...
В 1984 году балетный театр
Сан-Франциско открывает сезон гала-концертом сорока шести брейкеров,
сотня би-боев выступает на закрытии лос-анжелесской олимпиады. По стране
катит первый коммерческий хип-хоп тур. В Лос-Анжелесе открывается
легендарное радио KDAY, вещающее чистый хип-хоп. "Rock Steady Crew"
организуют театральную компанию "Ghettoriginal", организующую брейк-гастроли
по всему миру.
В 1986 году "Run DMC" делают свою
версию аэросмитовской песни "Walk This Way" и выносят хип-хоп на вершину
чартов. Альбом "Raising Hell" продается миллионами копий, журнал "Rolling
Stone" помещает рожи "Run DMC" на обложку. Короче, слава.
Вскоре на стадионе в Филадельфии перед 20 тысячами
восторженных негров "Run DMC" исполняют хит "My Adidas", скидывают свои
кроссовки и швыряют в толпу. Процесс снимается телевидением. Ушлые рэперы
переписывают кассетку и посылают в Германию - чтобы фирмачи порадовались.
"Adidas", конечно, выпускает по этому поводу три новых модели. Миллионы
родителей по всему миру (в том числе и мои) мучаются от детских истерик
и пытаются понять, чем же эти кроссовки лучше остальных. "KRS One" делают
рекламные джинглы для "Nike" и "Sprite". Хип-хоп стремительно превращается
в коммерческую игру...
Но главное не это. Чем лучше
шли рэперские дела в шоубизнесе, чем прочнее становилось положение во
всемирной массовой культуре, тем хуже все обстояло в родном гетто.
Культурная общность разваливалась, молодежь наизусть знала тексты кумиров,
но собственные dozens читать перестала. Брейкерские бригады если за что и
конкурировали - так только за благосклонность клипмейкеров. Даже старые
MC все реже устраивали привычные их сердцу "battles". В 1987 Mele Mel и
"KRS One" по старой памяти устроили уличную "битву" на задворках Латинского
Квартала (нью-йоркского, естественно); на кону было сто баксов.
Кто победил, неизвестно, но событие уже воспринималось как что-то
диковинное. К началу 90-х "battles" прекратились вовсе. Невидимая общинная
паутина отмирала, заменяясь на вертикальные ниточки эм-ти-вишных
кукловодов.
Гневная риторика "Public Enemy" была тут бессильна - клеймя белый капитализм, они уже сами стали рядовым поп-феноменом...
Будущее, как всегда, явилось с самой неожиданной помойки. В 1988 году молодая группа "N.W.A" из лос-анжелесского гетто Комптон выпустила свой первый релиз "Straight outta Compton", продала его за "золото" - и без разговоров решила вопрос о судьбе хип-хопа. Началась история гангста-рэпа.
" N.W.A. " расшифровывалось как "Niggas Wit' Attitude" - что-то типа "Нигеры Без Позы". Выглядели парни стремно и рэперов не напоминали - никакого "адидаса", африканских висюлек и партизанского шика - ничего, что указывало бы на принадлежность к уважаемой касте хип-хоп артистов. "Нигеры" были одеты, как самая галимая провинциальная урла - мешковатые штаны, толстовки, серебристо-черные цвета местных футбольных фанатов "L.A.Raiders" и немодными завитушками на головах (злые журналюги даже прозвали группу "Niggers With Activator" - "нигеры с химией"). В общем, малиновый пиджак, пыжиковая шапка и спартаковский шарф
вокруг шеи...
Имидж полностью соответствовал названию,
которое, кстати, и само било наповал: до тех пор нигерами себя никто не
называл (представим себе группу "Вонючие Хачи" или "Пархатые Жиды").
Белого бы за такое слово на месте прибили. Единственными, кто его в
рамках самоиронии употреблял, были черные бандиты. К блатному дискурсу
"N.W.A." и апеллировали. Тексты крутились вокруг девок, кокаина и
"drive-by shooting" (любимого приема заказных убийц, при котором
машина киллера останавливается на светофоре рядом с машиной жертвы).
В общем - стопроцентный блатняк. Только, в отличие от нашего, - без
сентиментальных соплей, с максимумом натурализма, матерщины и высоким
художественным уровнем. (Кое где в России еще встречается такой уголовный
фольклор без эвфемизмов - очень брутальный и трудновыносимый.)
Звездам старого хип-хопа все это было очень поперек.
Их раздражал примитивный стиль начитки, однообразие тем, попсоватая
мелодичность. Тут не было флигранной культуры signifying, а было что-то
чуждое и непонятное. На невиданный успех западных братьев они глядели с
завистью и презрением.
Но главное там было, конечно,
не в прикидах и не в начитке. Гангста подрывала систему фундаментальных
условностей, на которых зиждилась "old school". До сих пор все так или
иначе исповедовали позитивистскую идеологию Бамбааты: мол, мы за добро,
любовь и справедливость, культивируем подлинно гуманные черные ценности,
лучше танец, чем драка, и т.д. Даже если "Public Enemy" призывали к бунту,
- так опять же за правое дело... А "Нигерам" на все это было накласть, они
демострировали фирменный бандитский имморализм.
Правда, отчасти жестокие картины гетто в песнях "N.W.A." напоминали социальную лирику "Furious Five" или "Public Enemy". Но сходство было поверхностным: "гангстеры" всем видом показывали, что они - настоящие, без кавычек. Лидер "Нигеров" Eazy-E (впоследствии умерший от СПИДа), Тупак Шакур и прочие молодые звезды спокойно признавались, что прирабатывают драг-дилерством (ровно в год рождения гангсты лос-анжелесские гетто наводнились прекрасным убийственным
крэком).
Африка Бамбаатаа тоже мог бы порассказать про разбойное прошлое, но он говорил бы как раскаявшийся грешник. А новое поколение констатировало свою причастность к той или иной банде как нечто само собой разумеющееся. Оно пело про кокаин и насилие, но вовсе не собиралось их осуждать и пафосно изрекать "доколе?!". Их лирика подкупала не изяществом, не экстазом, а экзистенциальной
подлинностью.
У олд-скулеров этой настоящести не было
- они жили и пленяли мир мечтой, которая к тому времени уже выдохлась.
Брейк и dozens были метафорической имитацией "разборки" и теперь,
когда эта метафора уже ничего не выражала, гарлемские звезды стали
казаться пустыми фиглярами.
(Нечто похожее, кстати,
проиходило в тот момент и у нас: сибирский панк в лице Летова, Неумоева
и Янки с их безыскусными мелодиями и обнаженной тюменской экзистенцией
внезапно превратил замысловатых столичных рокеров в дутых пижонов. В
Америке о Летове знают мало, поэтому обычно сравнивают конфликт между
олд-скулом и гангстой с противостоянием "прохладного" нью-йоркского
кул-джаза и "горячего" калифорнийского хард-бопа, имевшим место в 50-е
годы. Но на самом деле эти истории не очень похожи.)
При всем том, несмотря на блатную тематику, гангста-рэп оказался в высшей степени политичным. "Гангстеры" не стилизовались под "Черных Пантер" и не сэмплировали речи Малькольма Икс, но всем сразу стало понятно, что если кто имеет отношение к этим самым "пантерам" - так это они. "Public Enemy" изо всех сил изображали революционеров, но таковыми не являлись. А комптонские братки были их прямыми наследниками (причем, многие, в том числе Тупак Шакур, - и просто физическими детьми). С "пантерами" их объединял обреченно-оторванный стиль жизни людей, на что-то решившихся. И там, и там было прямое действие, беспредел ("the sky is the limit"), движение навстречу жизни и смерти вразрез с трусливыми белыми законами. И те, и другие не прятали оружия. Разница была только в словах, но как тут и стало ясно, слова были лишь приправой.
"Меня обязательно убьют," - спокойно говорил Хью Ньютон (и, кстати, ошибался). Двадцать лет спустя ту же фразу произнес в интервью Снуп Догги Догг - тоже, конечно, рисовался, но стилизацией это не было: никакое другое музыкальное течение на свете не могло похвастаться таким количеством грабежей, изнасилований, убийств и арестов, какое выпало на долю гангста-рэпа. После гибели Тупака Шакура критика назвала его Малькольмом Икс наоборот: Малькольм начинал как бандит, а умер революционером; Тупак вырос в семье "пантер" - а убит был в мафиозной разборке. Мораль: гангста - это сегодняшняя
революция...
В 1990 году "N.W.A." не поделили каких-то
бабок и развалились, выпустив на волю трех гангста-звезд - Eazy-E, Dr.Dre
и Ice Cube (Продюсером группы был DJ Yella). Пару лет спустя Доктор Дри
вместе с отпетым бандитом Мэйрионом "Suge" Найтом организуют главный
гангста-лэйбл "Death Row Records", который станет взлетной полосой для
Снупа и Шакура. В первый же год существования "Death Row" заработал 60
миллионов долларов, дальше - больше. В 1996-ом статистики подсчитали, что
индустрия гангста-рэпа имеет уже миллиардный (!) годичный оборот.
Для белой Америки все это было таким же подарочком, как и для гарлемских плясунов. Невозможно себе представить большую пощечину системе политкорректности, чем лирика гангсты, - открытый расизм, антисемитизм, сексизм (подход типа "женщина - сука"), классовая ненависть да еще и нелюбовь к пидорам - и все это в самых сильных выражениях. И как на зло все это негры поют. Белого-то бы давно засудили, а черную обезъяну за "talking shits" не посадишь - расизм получится. Единственный случай, когда рэпер Лютер Кэмпбел ("2 Live Crew") был арестован за тексты, кончился жутким скандалом. А при первых же попытках консервативных конгрессменов и техасской ковбойщины заставить музыкальных воротил отказаться от контрактов с "Death Row Records" вся белая журналистика обвинила их в расистской цензуре. На журналистов-то, может быть, и наплевали бы, но после страшного черного мятежа 1992 года (вызванного оправданием белых полицейских, избивших негра Родней Кинга), когда в Лос-Анжеллесе было убито 58 человек и городу был нанесен миллиардный ущерб, власти связываться с черными боялись.
Они бы и вовсе сделали вид, что не замечают этих ублюдков, бормочущих что-то на своем непонятном английском, если бы все не знали той парадоксальной правды, что гангста - это музыка для белых. 70 процентов ее слушателей - белые подростки, а если брать не только Америку - так и вовсе подавляющее большинство.
Олд-скул слушали в основном жители гетто - во всяком случае, в его золотые времена. Старый рэп был внутренней функциональной музыкой черной общины - и оторвавшись от этой почвы, он тут же растерял всю энергию. Веселый парень в трениках - это был не тот образ Себя, который негр хотел показать Другому. Гангста родилась как имидж. Это не было показухой - во всяком случае, не большей показухой, чем любое искусство. В сущности, это был тот же самый ритуал - священная игра, участники которой понимают всю ее условность, но играют всерьез, живут и умирают по-настоящему - чувствуя, что Господь тоже играет в эту игру и именно в ней высшая реальность и
адекватность.
В общем-то антиполиткорректный дискурс
гангсты был такой же ритуальным кощунством, как и dozens, только
собеседником была белая Америка. Ее надо было задеть за живое. Собственно,
потому гарлемские ветераны и не поняли комптонских новобранцев - те
обращались не к ним.
"Черных Пантер" называли
порождением масс-медиа. Ведь, не напиши газеты о дерзкой выходке Хью, -
кто бы о нем узнал? Гангста-рэп тоже был таким детищем - вернее, белая
пресса, мусолящая подробности скандалов, была тем самым сакральным
партнером. (Для популярности старого хип-хопа никаких медиа не требовалось
- до 80-х годов радио и TV глухо о нем молчали.)
Основным потребителем гангсты была не просто белая
молодежь, а белая молодежь из пригородов - коренной WASP, никогда не
бывавший в гетто, завороженно слушал о "drive-bys" - так же, как смотрят
подпольное видео, показывающее реальные убийства. Не то чтобы черные
музыканты демонстративно умирали и насиловали перед телекамерами, но
такой их стиль жизни имел смысл только в контексте жизненного стиля всей
остальной Америки. Предсмертный альбом Тупака Шакура, проданный в трех
миллионах копий, назывался "All Eyez on Me" - "Все Взоры на Меня". И это
было не бахвальством, а ритуальным нагнетанием ритма.
Тем временем неприязнь между Восточным и Западным
Берегом и правда нарастала, пока не вылилась в скандальную войну
субкультурных группировок - "East Coast/West Coast war" - чреду взаимных
опусканий в песнях и интервью, достигшую кульминации в 1996 году после
альбома Айс Кьюба "Bow Down". За два года до того Тупак Шакур был тяжело
ранен пятью выстрелами нью-йоркских бандитов, позарившихся на его тяжелые
голды. Тупак обвинил в нападении местную рэп-звезду Бигги Смола (Notorious
B.I.G.) - и затем основательно проехался по нему не в одной песне, например
в 2 of Amerikaz most wanted, Hit 'em up, и т.д. (Выяснять отношения в жанре
"battle" уже никому не приходило в голову - читать dozens большинство
рэп-звезд давно разучилось.)
7 сентября 1996 года в Лас-Вегасе Тупак вместе с Мэйрионом Найтом возвращались с боксерского матча (смотрели на своего кореша Майка Тайсона); даже в этот последний день, прямо на пороге зала Тупак успел подраться с двумя какими-то нигерами; потом они с Найтом сели в машину и поехали в клуб 662, где у них было запланированно выступление; на светофоре к ним подкатил белый кадиллак, опустил стекла и расстрелял из автоматов. Через неделю Тупак скончался. Спустя полгода после убийства Шакура точно такой же смертью погиб Бигги Смол...
Жертва была принесена, обряд завершался. Война Запада и Востока потухла. Белые подростки, нутром понимающие смысл этого ритуала, стали нарасхват покупать посмертные записи ("The 7 day theory" Шакура и "Live after Death" Ноториуса) - со своей строны жертвуя папиным долларом. Это сильно напоминало африканскую традицию давать усопшим деньги на дорогу. "Have a party at my funeral!" - "Попляшите у меня на похоронах!" - пел Тупак. Пляски, разумеется, устроили, но костер гангста-рэпа уже
догорал.
(Стиль-то, конечно, останется и наверняка нас
всех переживет. Клешированная тематика гангсты очень быстро породила
умельцев вроде Паффа Дэдди, впаривающих белой молодежи вкусную мелодийную
котлету с той же тематикой и пафосом, но без крови и мяса.)
Естественно, серьезная Америка таких ритуалов не понимала, боялась и вела себя суетливо. Джордж Буш обвинял гангста-рэперов в подстрекании беспорядков, Боб Доул тоже что-то мычал про опасные тенденции. В принципе, все вашингтонские бонзы что-нибудь такое сказали бы, если б политкорректность позволяла, - но белым приходилось помалкивать. Поэтому главными врагами гангста-рэпа стали престарелые черные политканы из "Black Nation Leadership" и "National Political Congress of Black Women" - организаций, возникших еще в 60-х годах в рамках Движения за гражданские права. Особенно свирепствовала важная старуха др. Делорес Такер - главная баба яга хип-хопа, бывшая в 60-х соратницей Мартина Лютера Кинга. Всем журналистам она показывала старое фото над столом, где они с Кингом, молодые, ведут по улицам мирную черную демонстрацию. "Мартин бы меня обязательно поддержал!" - говорила старуха репортерам. А доктор Кинг глядел куда-то сквозь них и рассеяно улыбался.
Источник: Webrap.aiq.ru.
